Цифровизация и сознание

Вторая часть эссе “Цифровизация как способ ментального формирования нового космопланетарного мира”

Кадр из кинофильма “Солярис” А.А. Тарковского

Мы можем прийти к выводу, что появление и развитие разума на планете при определенном уровне развития технологий приводит к самосознанию и самопреобразованию самой планеты. Особые таланты человека разумного к социальной самоорганизации, основанной на сообщаемых абстракциях и техническом посредничестве, — это не просто то, что произошло на Земле; это то, что делает Земля. На протяжении миллионов лет эта конкретная планета складывалась таким образом, чтобы сформировать мозг млекопитающих, а через них различные формы разума, в том числе человеческие. По мере насыщения цифровыми знаковыми системами планетарной экосистемы, техносферы, системы социальных отношений разум масштабируется на всю планету. Возникает планетарное разумное целое. Возникшие в начале XX века представления о ноосфере как о сфере взаимодействия общества и природы, в границах которой разумная человеческая деятельность становится определяющим фактором развития, становится технологически состоятельными.

Но чтобы об этом рассуждать нужно подробнее разобраться с устройством сознания, с технологиями коллективного понимания и мышления, с возможностями формирования гибридного человеко-машинного интеллекта, т. е. с вопросами изучаемыми учеными-когнитивистами. Исследования, проводимые в данной области знаний, являются одним из мейнстримных направлений развития современной науки. Интерес к ней подстегивают поразительные успехи по созданию и применению технологий искусственного интеллекта. Однако стройной теории сознания еще не сформировалось, природа и причины появления естественного интеллекта, возможности создания сильного искусственного интеллекта остаются тайной. Поэтому для размышлений о сознании мы будем пользоваться интуициями, логическими построениями и мыслительными экспериментами философов. В частности, воспользуемся идеями одного из крупнейших философов и когнитивистов, яростного сторонника монизма сознания Дэниела Деннета [19].

Гипотеза о природе сознания

Сознание — есть результат биологической и культурной эволюции. О биологической эволюции мы много знаем благодаря эволюционной теории Чарльза Дарвина и его последователей. Однако эволюция и естественный отбор играют фундаментальную роль в объяснении человеческой культуры. Культура возникла и развивалась в процессе эволюции культурных единиц — мемов, — проникших в мозг людей также, как вирусы проникают в их тело.

Мозг предназначен естественным отбором в процессе биологической эволюции на роль надежного «оборудования», способного стабильно развиваться и извлекать семантическую информацию, необходимую для управления своим поведением. В основе его работы находятся алгоритмы байесовской статистики, предписывающие предположительно правильные суждения о вероятностях наступающих событий. Мы имеем дело, если можно так сказать, с производителями прогнозов, обладающими выдающимися способностями. Примечательно то, что для успешного производства и использования прогнозов их совершенно не обязательно понимать. Важной посылкой, разделяемой большинством исследователей в области когнитивных наук, является то, что перцептивные процессы (процессы, которые посредством органов чувств человека обеспечивают связь внутреннего и внешнего мира) оперируют в условиях существенной неопределенности, имеющей своим источником неопределенность воспринимаемых стимулов и/или шум/случайные ошибки в процессе нейронной обработки сигналов, результаты которого, с этой точки зрения, и стремится нивелировать перцептивная система. Поэтому восприятие, рассмотренное с позиции реализующих его субличностных процессов и механизмов, согласно сторонникам байесовского подхода, является, в сущности, не чем иным, как вероятностным выводом [20]. Эти байесовские предсказатели не имеют в себе ничего волшебного: они работают как обыкновенные компьютеры, только природного происхождения. Также работает и мозг животных.

Отличие поведения людей от поведения животных, которое мы и обозначаем понятием “разумное”, состоит в понимании причин процессов, которые они отслеживают. Это понимание позволяет осознанно использовать причины в качестве инструментов и целей нашего разумного поведения. Только у человека можно обнаружить свободную волю к познанию и использованию мыслительных техник, систематическое изучение разных возможностей решения тех или иных проблем, попытки контроля мыслительных процессов высшего порядка. Это нам позволяет конструировать и применять новые знания, новые способы и методы, служащие причинами наших действий. Т.е., мы способны быть не просто движимыми причинами, а причинами, созданными нами самими. Человек — единственный вид, который обнаружил, что есть другие вещи (помимо биологического выживания и размножения), во имя которых можно умереть: свобода, демократия, правда, коммунизм, Римская католическая церковь, ислам и многое другое. Понимание стало возможным только после появления на сцене нового вида эволюционного размножения, культурной передачи информационных сущностей. Именно это позволило установить в человеческие мозги мыслительные инструменты и информационные симбионты (мемы), превратившие мозги в умы.

С точки зрения объяснения разума, можно упрощенно утверждать, что человек — это животное (или даже компьютер), интегрированное в сферу культуры. Наша способность совершать мыслительные действия достигается без какой-либо специальной мыслительной структуры, отсутствующей у других животных. У нас нет «мыслительного ядра», особого уникального мыслительного органа. Наше мышление возможно благодаря встроенной виртуальной мыслительной машине, состоящей из виртуальных машин, состоящих из виртуальных машин. Интеллектуальные артефакты, порождаемые этими виртуальными машинами в нашем мозгу доступны нам через определенный интерфейс, и невозможно осознать все детали и подробности их появления. Наша точка зрения на наш собственный разум мало отличается от точки зрения другого человека: мы не видим, не слышим и не чувствуем сложного нейронного механизма, пыхтящего в нашей голове, и должны удовлетворяться интерпретацией, разжеванной версией, иллюзией пользователя. Мы узнаем о других из того, что они говорят и пишут нам, и это похоже на то, как мы узнаем о самих себе.

Сознание развивалось только под давлением потребности в общении. Привычка делиться информацией в процессе коммуникации с другими, спрашивать и предлагать причины и является поводом для появления новых интеллектуальных артефактов и мыслительных инструментов. Например, такой интеллектуальный артефакт как личность человека формируется только в постоянных попытках объяснения нас самих другим. Таким образом коммуникации являются решающим фактором появления, поддержания и развития сознания.

Современное человеческое сознание в значительной степени продукт культурной эволюции, которая установила массу мемов и мыслительных инструментов в наши мозги, создав тем самым особую когнитивную архитектуру, отличную от архитектуры мозга животных. Снабдив наш мозг системой образов, эта архитектура создает для каждого из нас перспективу — пользовательскую иллюзию, — вместе с которой мы получаем ограниченный, пристрастный доступ к работе нашего мозга. Благодаря заселению культурными эволюционными симбионтами, информационными структурами, наш мозг приобрел способность творца и может создавать артефакты и наши собственные жизни.

Гипотеза об устройстве культуры

Человеческая культура начинала развиваться по совершенно дарвиновскому пути, различные важные структуры возникали снизу-вверх вне сферы разумного понимания, примерно таким же образом, как термиты возводят свои замки. В течение следующих нескольких тысяч лет культурной эволюции постепенно возникли подъемные силы, способствовавшие созданию еще более мощных сил, которые ускоряли и ускоряли процесс, постепенно насыщавшийся пониманием. Культура постепенно де-дарвинизировалась, становясь все более осознанной, все более способной к самоорганизации сверху-вниз, все более эффективной на путях созидания.

Базовым элементом культуры является мем. Мем — это образ поведения или действия, внутреннего или внешнего, который может передаваться от носителя к носителю путем копирования. Он передается через восприятие, а не генетическим путем. Он похож на программное приложение, созданное посредством естественного отбора в давние времена или целенаправленно спроектированное, чтобы научить нас чему-то, и установленное в наш мозг.

Понятие мема позволяет предложить конструктивное объяснение устройства культуры и культурной эволюции. Про мем важно понимать следующее:

1. Мем обеспечивает умение без понимания. У многих культурных явлений нет автора, нет группы авторов, нет вообще какой-либо направляющей и руководящей руки; их неоспоримо удачная, разумная структура является результатом естественного отбора: дифференциальной репликации информационных симбионтов, чьи носители могут быть столь же несведущи относительно их возможностей, как бабочки относительно пятен на собственных крыльях. Человеческие существа начинают постепенно ценить достоинства разных идей, которые они распространяют, однако, как мы можем убедиться, это совсем недавнее и совершенно необязательное явлениев долгой истории культурной эволюции. Человеческое понимание — вовсе необязательно и недостаточно для закрепления мема в культуре.
2. Мем приспосабливается в культурном пространстве. Мемы обладают собственными репродуктивными свойствами, они ведут себя как вирусы. Как утверждает автор теории мемов, английский этолог и эволюционный биолог Ричард Докинз: «Раньше мы не учитывали то, что некая культурная черта может эволюционировать сама по себе просто потому, что это выгодно для ее распространения». Независимо от того, улучшают ли мемы репродуктивные способности их носителей — человеческих существ, перенимающих и использующих их возможности, — естественный отбор делает свою работу и среди мемов.
3. Мем — это информационное явление. Он суть «предписание», как нужно делать что-то, и может передаваться, храниться и мутировать без обязанности исполнения или выражения.

Теория мемов позволяет объяснить, как информация, порожденная культурой, внедряется в мозг, не будучи понятой. Традиционные теории культуры часто опираются на не подвергаемое критике допущение существования рациональности по умолчанию. В соответствии с ними новые идеи, верования, концепции почти всегда «по умолчанию» считаются понятыми информационными конструкциями. Однако культура эволюционно складывалась тысячи лет, преимущественно не прибегая к пониманию, а тем более к мышлению. Знаменитый скандинавский лингвист Ульдалль говорил так: “настоящее мышление — это как танцы лошадей, оно очень редко встречается на свете и играет примерно такую же роль в жизни людей; ему надо специально учиться, и даже те, кто прошёл хорошую школу мышления, отнюдь не всегда, проделав это раз или два, могут повторить это в третий и в четвёртый раз”. В то же время понимание и мышление оказывает значительное упорядочивающее влияние на процесс созидательного творчества, ставить приоритеты, подавлять излишнюю конкуренцию идей и организовывать экономный поиск решений.

Нам важно понимать, что устройство культуры не так сложно, что любое существо способное воспринимать (не обязательно понимая), модифицировать, транслировать и использовать мемы является равноправным членом культурного пространства. Представляется, что цифровые знаковые системы смогут осуществить такое приобщение объектов техносферы, природных явлений, животных и растений, экосистем к общей, вероятно, не человеческой, а синтетической культуре. При этом за людьми долгое время будет оставаться ведущая роль по упорядочиванию пространства синтетической культуры за счет способностей понимания и мышления.

Коллективное сознание и гибридное (мультиагентное) мышление

Культура со свободно перемещающимися между участниками культурного пространства мемами поддерживает над-индивидуальные мыслительные процессы. Иногда даже не понятно, что правильнее назвать разумным — отдельного индивидуума или сложноорганизованное пространство культуры. Советский философ и методолог Георгий Щедровицкий говорил: «По сути дела, не человек мыслит, а мышление мыслит через человека» [21]. Это в какой-то степени объясняется тем, что, как это отмечалось ранее, общение является способом появления и существования сознания.

Осознанные практики коллективного понимания и мышления реализуются давно. Известно, что группа людей, в силу в т.ч. ограничений одного индивидуального ума, может познать нечто, что не может постичь отдельный разум. Работа в соавторстве в области науки была обычным делом сотни лет. Группы могут думать вместе и приводить доказательства понимания. Сегодня рецензируемые статьи, написанные при участии сотни авторов, выходят из ЦЕРНа и других бастионов фундаментальной науки. Часто ни один из команды соавторов не может утверждать, что обладает более детальным пониманием всей задачи, чем взгляд с высоты птичьего полета, и мы достигли той точки на пути прогресса, когда даже самые блестящие мыслители стали зависимы от сторонней экспертизы и помощи своих коллег. Даже художники, поэты и музыканты, ценимые за индивидуальность и «божественный дар», достигают результатов, только если как следует изучают наследие своих предшественников. Бунтари XX века, сделавшие свой фетиш из опровержения всяческих канонов в стремлении достичь супероригинальности, либо были забыты, либо доказали, что величие их произведений определяется более внимательным следованием традициям, чем хотелось бы авторам.

Качественное изменение процессов коллективного понимания и мышления происходит под воздействием цифровизации, поскольку цифровые знаковые системы позволяют так технологически реализовать мемы, что компьютеры, интеллектуальные машины и устройства могут стать участниками процессов культурного пространства, носителями понимания и мышления. Более того цифровые программные агенты могут стать посредниками в семантических коммуникациях с животными и растениями или даже целыми экосистемами. Вспоминается еще одно высказывание Георгия Щедровицкого: «Люди есть случайные носители мышления. Можно реализовать мышление на людях, а можно на смешанных системах людей и машин. Главное — что есть мышление, а на чем оно реализуется — неважно. В нашем мире — случайно — на людях, в другом мире — на пингвинах, а в третьем — как у Лема, на железках. Какая разница, на чём это реализуется!» [21].

В отчете о форсайтном исследовании “Как мы и наши дети проживем следующие 100 лет?” [9] утверждается, что на наших глазах рождается новая форма человеческой организации: гибридный коллективный интеллект — коллективные человеко-машинные системы, соединяющие силу естественного индивидуального восприятия и мышления, коллективного сотворчества и машинного обучения. В гибридном интеллекте ведущая роль — постановка задач, принятие решений, познание и творчество, — отведена людям и их коллективному взаимодействию. Искусственный интеллект выполняет множество поддерживающих задач, усиливающих коллективный потенциал — от сопровождения интеллектуальной деятельности (подбор материалов и аналитика) как минимум к фасилитации, а возможно и модерации обсуждения и разметке возможных направлений дальнейшей работы (напр. определение непроработанных вопросов и направлений в научном исследовании).

Конечно, сегодня мы видим и другой тип систем — «синтетический» интеллект, в котором искусственный интеллект занимает центральное место, является постановщиком задач (на текущий момент — по воле своих создателей), а люди выполняют подчинённую роль исполнителей, «сенсоров», поставщиков информации, обучающих систем. Но это временная ситуация: как показывает в своей работе Дирк Хелбинг, у систем коллективного интеллекта есть долгосрочные стратегические преимущества по сравнениюс искусственным интеллектом (обучающимся на массивах больших данных) при росте сложности среды, с которой он взаимодействует [22]. Иными словами, барьер управленческой сложности может быть преодолён только системами гибридного коллективного интеллекта.

Упомянутые ранее мультиагентные технологии формируют возможности для гибридного интеллекта. Мы привыкли к тому, что компьютер всегда действует строго по заложенной в него программе, имеющей мало общего с интеллектом человека. Чтобы действовать аналогично человеку работа интеллекта должна строиться по принципам самоорганизации, что и дает возможность ориентироваться в сложной обстановке, иметь дело с нечетко поставленными задачам, адаптироваться к меняющимся условиям и т.д. В этом контексте, мультиагентные технологии предлагают новые модели, методы и средства для создания действительно интеллектуальных систем, способных самостоятельно решать сложные задачи в условиях неопределенности и высокой динамики изменений.

Дальнейшее развитие средств человеко-машинной коммуникации — включая иммерсивную виртуальную реальность, гаптические интерфейсы, интерфейсы мозг-компьютер (как вживляемые, так и неинвазивные) и технологии биологической обратной связи на их основе — создаёт возможность для принципиально новой коммуникативной среды. Эта новая среда общения (иногда называемая Нейронетом [23]) позволяет создавать системы многоуровневой внутриличностной, межличностной и межгрупповой коммуникации разного масштаба на уровне осознанногои бессознательного. В пространстве Нейронета на основе гибридного коллективного интеллекта может родиться «Лес сознаний», устойчиво существующее и полноценное коллективное сознание. Как полагает ряд исследователей человеческой эволюции, от Кевина Келли и Валентина Турчинадо, Питера Рассела и Шри Ауробиндо, возникновение такого устойчивого коллективного сознания — это давно ожидаемый следующий этап эволюции живой материи на Земле и новая фаза развития человеческой цивилизации, позволяющая нам стать подлинно Космическим видом [24].

Идеи «подключенного мозга», коллективизированного в этом плане сознания (в т.ч. растений и животных), гибридизации интеллекта множества людей и множества машин приводят к пониманию появления нового формата существования мышления и мыследеятельности, всей культуры, а не только людей. Одной из трактовок понятия «сингулярности» является то, что появление сильного искусственного интеллекта, непосредственный обмен мыслями и опытом с другими приводит к образованию глобального ментального опыта [25], материализованной сферы разума. Такая постановка вопроса неизменно вызывает волну теософских и философских спекуляций.

В частности, известный изобретатель и визионер, один из идеологов трансгуманизма Рэймонд Курцвейл в книге «Сингулярность уже близка» пишет: «Наша цивилизация будет … расширяться вовне, превращая всю немую материю и энергию, с которыми мы сталкиваемся, в исключительно разумную — трансцендентную — материю и энергию. То есть в некотором смысле мы можем сказать, что сингулярность в конечном счете наполнит Вселенную духом» [26]. А американский философ и теоретик Майкл Циммерман так формулирует гностическую гипотезу трансгуманистов: «Постлюди в конечном счете превратят всю Вселенную во всемогущий разум, напоминающий в существенных чертах монотеистического Бога. Бог Курцвейла не преступает природу, а вместо этого приводит её к зениту присущих ей возможностей … только через человечество может возникнуть такое божественное самосознание. После утверждения Другого для самого себя в форме природы, которая есть протяженный в пространстве дух, дух вслед за этим проявляет себя как сознательное человечество, которое затем приступает к познанию и, таким образом, к ассимиляции инаковости, учрежденной протяженной природой» [27].

Из этих несколько фантастических рассуждений следует ухватить как минимум мысль о том, что технологии и практики коллективного сознания и гибридного мышления должны приводить природу к зениту присущих ей возможностей. Это то «техническое задание», которое визионеры направляют из будущего сегодняшним практикам планетарности, инженерам ноосферы.

Наброски ноосферного проекта

Так что такое ноосфера? Своеобразная библиотека, где собираются идеи и мысли людей на основе их практического опыта и сознательной интерпретации, а затем по «читательским билетам» становятся доступными избранным. Ведь все, что есть и появилось внове, в том или ином виде было известно или умопостижимо гениями. Или ноосфера — это некая полевая сфера, где под воздействием неких космопланетарных законов из хаоса образуются негэнтропийные структуры, организующие мысли и сознание человечества? Или… Попробуем сформировать представления об устройстве ноосферы на основе возможностей цифровизации, набросаем инженерный эскиз ноосферного проекта.

Идея ноосферы (сферы разума), выдвинутая и развитая Владимиром Вернадским, математиком Эдуардом Леруа, геологом и палеонтологом-эволюционистом, и католическим философом Пьером Тейяром де Шарденом на наших глазах из метафоры превращается в концепцию для социотехнического инженерного действия. Сфера взаимодействия общества и природы, в границах которой разумная человеческая деятельность становится определяющим фактором развития, теперь является не просто областью пассивного взаимовлияния, но и областью интеграции природы, техносферы, общества в качественно новый супеорганизм. Рассмотрим несколько проектных идей, которые, в частности, упоминаются в форсайтном исследовании «Как мы и наши дети проживем следующие 100 лет?» [9] и воплощают на практике ноосферное мировоззрение.

Мы входим в период времени, когда от умения достаточно быстро — на горизонтах от нескольких лет до, максимум, десятилетий, — поменять свой образ действия и свои приоритеты будет зависеть само выживание нашего вида. Долгосрочное выживание и процветание человечества потребует принципиального изменения отношений с нашей средой обитания — вместо того, чтобы подчинять себе, контролировать и перекраивать эту среду, мы должны научиться договариваться с ней — так же, как научились договариваться друг с другом в сложных культурах и цивилизациях. И потому необходимым становится умение чувствовать состояние и направление развития мира, включение благополучия человечества и планеты в свой контур ощущений и осознаний. Если угодно — «придать голос молчанию», чуть расширив трактовку «молчаливого свидетеля» Жана-Франсуа Лиотара на всех актантов экосистем [28].

С технологической точки зрения, мы можем себе представить множество интерфейсов обратной связи от среды нашего обитания — дающие нам возможность ощутить настроение леса или города, кораллового рифа или искусственного интеллекта. Благодаря «интеллектуальным переводчикам» эти сущности обретут голос и смогут выстраивать диалог с человеком. А сенсорный интерфейс (например, нейроинтерфейс или гаптический интерфейс) даст возможность человеку непосредственно ощутить их состояние, в том числе — комплексно прочувствовать воздействие техносферы на окружающую среду. Это сможет принципиально изменить культуру и систему управления, — ведь люди смогут чувствовать эмпатию к самым разным живым и технологическим системам, а также учиться у них и получать обратную связь.

Мир будущего конца XXI века — это полифоническая картина, собираемая самыми разнообразными актантами (в латурианском понимании [29]): в числе их люди, человеческие и человеко-машинные коллективы, конструкты личностей прошлого и «цифровые клоны» живущих, искусственные интеллекты и «умные среды» интернета вещей, животные, растения — возможно даже, грибницы и колонии бактерий. В последние годы идёт активная работа по расшифровке языков коммуникаций таких биологических сообществ и социумов, и во второй половине XXI века мы с высокой вероятностью сможем выйти в постоянный «контакт с однопланетянами» благодаря новым интерфейсам на основе нейросетей.

Вследствие появления таких интерфейсов как био– и техноценозы в целом, так и отдельные нечеловеческие сущности (от дельфина или секвойи до робота или искусственного интеллекта) обретут статус субъекта права, политики и экономики в цивилизационной практике.

Диалог с нечеловеческими субъектами — особенно с теми, которые населяли Землю задолго до людей, — может быть выстроен по двум различным основаниям:

• «Оразумливание» — это более традиционный (восходящий к интерпретации идеи Платона об органически живом Космосе, которая обрела популярность с середины XX века) и вполне характерный для индустриальной эпохи подход. Этот подход предполагает, что можно задать некую единую шкалу «уровней разума», верхнее положение на которой занимает условно взрослый человек. Согласно этому подходу, главной задачей человека является «возвести» (uplift, термин, предложенный в «Саге о Возвышении» Дэвида Брина) другие виды до своего уровня. Первые эксперименты, в которых дельфинов, шимпанзе и воронов пытались научить человеческому языку и математике, показывают, что есть высокая вероятность вырастить на Земле ещё один или несколько видов, «разумных» в человеческом понимании. Скорее всего, такое действие будет чем-то сродни продвинутому одомашниванию скота и собак, иначе — введению дополнительных видов в знаковое пространство человека.
• «Равноположение» — более современный подход к взаимодействию с нечеловеческими сущностями, признающий их фундаментальное отличие от людей. Что, если мы допустим, что другие живые существа могут быть потенциально «равны» нам (пусть как совсем иные, но не менее сложноустроенные субъекты), и что у них есть интереск коммуникации с нами при отсутствии возможности? Основная масса классических исследований поведения животных в зоосообществах естественно проводились из перспективы человеческого пользования благами природы. В современной антропологии этот эффект называется «кризисом репрезентации»: исследователь относится к исследуемому как к предмету исследованияи полагает, что такое одностороннее описание — объективно. Джордж Стокинг, почётный профессор кафедры антропологии Чикагского университета, известный как «человек, заставивший всех уважать чужие культуры», называл такой подход колонизаторским [30].

В исследовании нечеловеческой природы, поведения животных и растений, первый подход до сих пор широко распространён — хотя, как показывают, к примеру, исследования Эдуардо Кона, смена перспективы позволяет обнаружить, что граница в коммуникации между человеческим и нечеловеческим миром отсутствует [31]. Организация коммуникации хотя бы на эмпатическом уровне, рефлективный подход, как показывает опыт группы исследователей, резко меняет уровень понимания культурных кодов любых сообществ. А уж создание средств перевода с языков животных, резко изменит цивилизационное пространство человека.

Второй подход — представляется более многообещающим. В этом, и только в этом, случае может быть обеспечена субъективация нечеловеческих сущностей и включение «голоса природы» в систему принятия человеческих решений. Человек, конечно же, является «ключевым видом» социосферы, «самым взрослым» в семье живых существ, организатором диалога и среды коммуникации — но создаёт это пространство взаимодействия не только для себя, а для всех существ, и не из позиции «колонизатора» или «хозяина», а из позиции равноположенности, позиции «служения Жизни».

Интересно, что на Первой биеннале «Искусство будущего» в московском Мультимедиа-арт музее (МАММ), демонстрирующей фронтир актуальной научной и философской мысли, были представлены инсталляции, реализующие « равноположения». Например, Юлия Вергазова создала деятельностный мир подключенных к роботам растений, параметры состояния которых постоянно измеряются датчиками, на основе показаний которых генеративный алгоритм определяет воздействия, которые робот оказывает на растения — поливает их, меняет состав питательной смеси, режим освещения. В возникающем кольце обратной связи граница между естественным и искусственным, оестествленным и обыскуственным размывается и исчезает. Другой пример — техно-биологическая инсталляция арт-группы 18apples. Управляемый сверточной нейросетью, подключенной к светочувствительным датчикам, 3D-принтер печатает при помощи биочернил растущую колонию химерных бактерий, в геном которых включен ген медуз, отвечающий за флуоресцентное свечение. С одной стороны, напечатанная колония растет в питательной среде сама, с другой стороны, нейросеть фиксирует этот рост и на основе заложенных в нее правил допечатывает колонию, а составляющие ее бактерии реагируют на эти действия и меняют направление и характер роста колонии. В возникающих взаимных влияниях с контуром обратной связи уничтожаются субъект-объектные отношения между печатающей программой и светящейся бактериальной колонией [32].

Именно при втором подходе мы приближаемся к механике ноосферности. Человеческая культура, базирующаяся на языковых знаковых системах, может оказаться принципиально закрытой для других «однопланетян». Она будет сама по себе технологически обустраиваться и развиваться, но не она одна наполнит пространство планетарного сознания. Вероятнее всего, на базе цифровых знаковых систем образуется синтез множества культур природы, техносферы и человеческого общества. Цифровые коммуникации позволят носителями разных культур, использующих разные знаковые системы, обеспечивать осознанное взаимодействие, реализовывать согласованные действия.

На более дальнем горизонте мы можем представить мир будущего как подлинную ноосферу — сферу «пробуждённого разума», в котором разумный человек находится в (вероятно, цифровом) диалоге с разумной биосферой и техносферой. В такой ноосфере люди и нечеловеческие субъекты смогут создать систему совместного принятия решений о будущем планеты — Планетарный совет.

Планетарный совет может действовать на принципах взаимного признания людьми и нечеловеческими сущностями: права на существование (каждый из субъектов ценен для всех других и для мира); права на независимость (мы не можем контролировать поведение биосферы — и, вероятно, к этому моменту будем находиться в аналогичной ситуации с возрастающе автономной техносферой); и наличия у всех субъектов «доброй воли», стремления стать лучше во взаимодействии, любви, сотворчестве и создании блага для Земли.

Это и есть “поворот к планетарному”, как его называет Чакрабарти [33], или “поворот к Земному”, как его называет Бруно Латур [34], и может рассматриваться как новая долгосрочная политическая парадигма по ту сторону (beyond) актуальных и устаревших политических оппозиций “левого” (социалистического) и “правового” (капиталистического), глобализации и локализации. Это путь к “глокализации” — построению единого разнообразия всеобщих (в смысле доступности и трансляции) и при этом местных (в смысле внимания к месту, “приземленности”) практик жизни.

Новые принципы конструирования и координации

Мы видим, что цифровые знаковые системы, служащие для формирования коллективного сознания и гибридного мышления, становятся важным технологическим условием для развития взаимоотношений между природой, техносферой и человеком. Просматриваются вполне прагматичные практики, использующие данный подход.

Например, важнейшей задачей настоящего времени является создание новой экономики, работающей на принципах замкнутого цикла и восстановления, и общественной жизни, поддерживающей благополучие и самореализацию всех жителей планеты, что потребует перестройки базовых систем нашей цивилизации — городской и транспортной инфраструктуры, энергетики, систем производства пищи и материального производства. Техносфера, которую мы создаём, должна расширять возможности человечества и биосферы, а не играть против них, должна стать природосообразной. Мы должны изменить принципы, по которым мы управляем нашей средой обитания — как мы придумываем новые объекты в этой среде, как мы их создаём и используем, что мы делаем с ними по истечении периода эксплуатации.

Эти принципы должны постепенно переходить из логики «что целесообразно для человека» к логике «что необходимо в коэволюционном процессе человека и природы». Цивилизация перестаёт разделять себя с природой и включается в коллаборацию с ней. Социальные, природные и технологические системы целенаправленно интегрируются в единые комплексы — антропо-био-техноценозы, включающие отдельных людей, человеческие сообщества, различные нечеловеческие формы жизни и элементы техносферы. Эти комплексы развиваются сбалансированным образом на основе природосообразных технологий и цифровых технологий в т. ч. искусственного интеллекта.

Для создания таких систем и управления ими необходимы новые способы конструирования и координации, которые будут построены по принципах живого [35], в том числе:

• Вместо линейной логики антропо-био-техноценозы будут основываться на логике множества обратных связей (в т. ч. использование переработанной материи и возобновляемой энергии).
• Вместо логики фрагментирования и разделения — на логике целостности, соединения, работы на общий системный результат (процветание всех участников системы).
• Вместо логики интервенции, навязывания, колонизации среды — будут основываться на логике согласованности, сообразности среде и её свойствам (в т. ч. использование природных или локальных материалов, процессов).
• Вместо логики следования предзаданному плану — будут основываться на постоянном дообучении, достройке, развитии управляющих кодов и структур (в т. ч. учёт жизненных циклов развивающихся систем).
• Вместо логики стандартизации и унификации — будут опираться на принципы экспериментирования, роста разнообразия и уникальности, «генерационного вовлечения» (в т. ч. вовлечение творческого потенциала людей и природы).
• Вместо логики централизации в оперировании пассивной средой — будут основываться на логике диалога и сонастройки множества активных и независимых сущностей (включая людей, другие живые существа, и автономные технологические системы).

По сути, сложные системы, о которых мы говорим, всё меньше будут «проектироваться» и «строиться», и всё больше — «зарождаться» и «выращиваться». Языки описания, модели, способы проектирования и управления всё больше будут опираться на метафору и свойства жизни (организма), а не механизма. В настоящий момент уже существует целый ряд подходов, которые предлагают работу в подобной логике: теория сложных адаптивных систем [36], проектирование на пермакультурных принципах [37], биомимикрический подход [38] и многие другие.

Только с появлением цифровых адаптивных моделей — по сути дела, развивающихся цифровых двойников — мы можем создавать живые модели сложных систем, способные перестраиваться и развиваться по мере эволюции самих живых / социальных систем. Искусственный интеллект в таких системах может выступать «держателем кода» и обеспечивать постоянную эволюцию сложной системы по мере развития её среды. Скажем, в автономном поселении на Крайнем Севере (или на орбите) искусственный интеллект может управлять теплицами, балансируя потребности людей и производительность местного агрокомплекса с учётом поведения растений (менять освещённость, температуру, полив, отслеживать состав почв и пр.).

Тем не менее постоянная трансформация системы — задача не только искусственного интеллекта, но и всех участников. Ключевым аспектом нового подхода является «соучаствующее проектирование», когда все активные участники системы могут влиять на её дизайн и правила пользования. Такой подход уже широко распространён в со-проектировании с пользователями-людьми — как подчёркивал один из основателей социального проектирования Бела Банафи: «Пользователи социальной системы являются лучшими экспертами относительно того, как она должна быть устроена. Проектировать социальные системы за других — неправильно и неэтично» [39]. Однако то же самое справедливо и в отношении нечеловеческих участников системы — к примеру, если в агроэкологическом сельском хозяйстве мы отслеживаем и создаём условия, которые помогают другим видам максимально процветать, мы создаём максимально производительные и естественные системы. Когда человек своим сознанием включается в проектирование живых систем на природосообразных принципах, его отношения со сложными системами меняются. До конца XX века целью инженерии была максимизация пользы для самих людей. Осознание «пределов роста» заставило нас изменить принципы проектирования, нормоконтроля и эксплуатации, которые минимизируют ущерб человеческой деятельности для природы.

Таким образом, мы видим, что цифровизация создает технологические предпосылки для развития коллективных форм сознания, создания гибридного интеллекта, которые позволят справиться с барьером сложности нового мира, складывающегося под давлением вызовов достижения человечеством планетарных пределов роста. Такие глобальные проблемы как потепления климата задают тренд формирования планетарных технологий и практик, где цифровые знаковые системы, основанные на интеллектуальном самоисполняемом коде, будут критически значимой инфраструктурой. Но важно и другое, переход к мышлению и практикам планетарности позволит нам в некоторой перспективе на новых основаниях вернуться к задачам освоения космоса.

Список литературы

[19] Д. Деннет. Разум: от начала до конца.

[20] М.Сущин. Байесовский разум: новая перспектива в когнитивной науке. Вопросы философии, 2017 г. http://vphil.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=1593

[21] Г. Щедровицкий. Философия. Наука. Методология.

[22] Helbing, D., Frey, B., Gigerenzer, G., Hafen, E., Hagner, M., Hofstetter, Y., Van den Hoven, J., Zicari, R., Zwitter, A. Will Democracy Survive Big Data and Artificial Intelligence? // Scientific American, February 25, 2017. URL: https://www.scientificamerican.com/article/will-democracysurvive-big-data-and-artificial-intelligence/

[23] Щукин Т., Лукша П. Манифест Нейронета. 2014. URL: http://www.globalneuroweb.org/ru/manifesto

[24] Turchin, V.F., Joslyn, C., The Cybernetic Manifesto, Kybernetes, vol.19, Nos.2 (pp.63–64) and 3 (pp. 52–55), 1990

[25] Жижек С. Гегель в подключенном мозге.

[26] Курцвейл Р. «Сингулярность уже близко.

[27] Zimmerman M. The Singularity: A Crucial Phase in Divine Self-Actualization?

[28] Lyotard, J.-F. The Differend: Phrases in Dispute.

[29] Латур Б. Политики природы. Как привить наукам демократию. М.: Ад Маргинем Пресс, 2018.

[30] Stocking, G. W., Jr. (ed.) Observer Observed: Essays on Ethnographic Fieldwork — A History of Anthropology, Vol. 1. Madison: University of Wisconsin Press.

[31] Кон, Э. Как мыслят леса: к антропологии по ту сторону человека. М.: Ad Marginem. 2018.

[32] Чаусов И. Арт-взгляд за научный горизонт. https://telegra.ph/Art-vzglyad-za-gorizont-01-19

[33] Чакрабарти Д. Об антропоцене.

[34] Латур Б. ГДЕ ПРИЗЕМЛИТЬСЯ? Опыт политической ориентации

[35] Smitsman A., Laszlo A., Luksha P. Evolutionary Learning Ecosystems for Thrivable Futures: Crafting and Curating the Conditions for Future-Fit Education. World Futures 76(1):1–26, 2020

[36] Holland, J. H. Studying Complex Adaptive Systems. Jrl Syst Sci & Complex 19, 1–8 (2006).

[37] Permaculture design principles. URL: https://treeyopermacultureedu.com/ chapter-2–3-or-the-11-design-principles-from-the-intro-book/

[38] Designlens: Biomimicry Thinking. URL: https://biomimicry.net/the-buzz/resources/designlensbiomimicry-thinking/

[39] Bánáthy, B. H. Designing Social Systems in a Changing World. 1996

Продолжение следует …

25.01.2022

Автор: Дмитрий Холкин

Эссе опубликовано в коллективной монографии “На пути к космопланетарной цивилизации” (под ред. Бушуева В.В., Клепача А.Н.) — М.: Энергия, 2023.